Мужчина прищурившись смотрел на девушку, он думал. Спустя минуту или две его лицо посетила ухмылка.
- Вот что красотка, - он ухватил её за рукав влажного от дождя пальто и потянул в сторону, - за попытку выйти из заражённого района я должён тебя в кутузку отвесть. Там пускай выясняют больная ты али нет.
Ветра не было, но от улиц, со стороны заражённого района тянуло смрадом и болезнью. Этот смог смешиваясь с ароматом твири становился совсем уж не выносимым. Мужчина закашлялся."Не хватало ещё заболеть".
Вдруг резко остановившись, он развернул девушку к себе.
- Вот, что барышня. Я тебя отпущу, - он на минуту замолчал, а затем сильней сжал её руку, - но ты за это принесёшь мне лекарств. Папаша твой аптекарь, вот и постарайся.
Его глаза превратились в щёлки, тяжёлое дыхание неслось девушке прямо в лицо.
- А коль надумаешь шутки со мной шутить, я тебя лично сволоку в кутузку, - рука надавила сильней, - и розыск с облавой устрою, скажу, что больная с района вырвалась.
Он хохотнул, - а в городе ты знаешь, народ на расправу быстрый, махом пеплом вознесёси.. Так как? Договоримся, али сразу, в кутузку? Там уже поди с десяток заразных сидит.

Эмили рванула руку желая высвободится, но мужчина явно был сильнее. Девушка выслушала угрозу и поджала губу. В холодном и сыром помещении и без учёта болезни бушующей в городе было неприятно, а сейчас запертыми никто заниматься не будет. Она даже не осмелилась сказать, что собственно никаких действий для выхода из района не предпринимала. Да и если он решит её запереть, то никто ей не поверит. Посему Кауфман слушала, с позволение сказать, просьбу патрульного, изредка кивая. Она знала, где лежат лекарства. Если их никто не обнаружил и не растащил, то должно было оставаться ещё достаточно антибиотиков и иммунокорректоров, которые не смогли быть распроданы из-за пропажи самого аптекаря и цен, резко взлетевших в последние дни.
Перспектива попасться жителям ищущим источник заразы хотелось ещё меньше, чем в подземелье. Их расправы приходилось наблюдать несколько раз, так что представить себе финал Эмили могла отчётливо.
- Хорошо, - обречённо ответила дочь аптекаря, - отпустите меня, я принесу то, что Вы просите. Она продолжала вздрагивать от холода, но в остальном пыталась успокоиться. Она принесёт сюда лекарства, и они выпустят её. На некоторое время ей вспомнился парень, оставленный ей в комнате, но что оставалось делать, как надеяться, что пропитанный твирью кабак останется нетронутым болезнью.

Эмили притянула руку, за рукав которой её только что держали к себе и молча слушала указания. Слова о костном столбе наводили на девушку некоторый ужас, а зная жителей этого города, Кауфман понимала, что такая перспектива весьма вероятна.
Было страшно, но не видя другого пути, девушка побежала в указанном направлении. Вот и указанный проулок, свернув в него, девушка уже пожалела о том, что согласилась. Здесь в узком пространстве, запах сырости и смерти казался сильнее. Девушка думала, что задохнётся, понимая лишь в глубине души, что фантазия играет с ней злую шутку. Ещё немного и она оказалась на свободе, хотя и довольно относительной. Эмили глубоко вдохнула тяжёлый, но сейчас казавшийся совершенным воздух и побрела в сторону отцовского дома, пытаясь понять, что ей делать дальше.

---> Кожевный- Улицы

Отредактировано Emiliy Kaufman (2011-04-28 13:38:38)

Действительно, что я здесь делаю ? , задумалась Ева, закрывая книгу и заглядывая в лицо Эндрю , словно надеясь прочитать в нем ответ, но так его и не найдя вновь  посмотрела на мост. Когда-то он стал причиной их знакомства, теперь же он являлся причиной их новой встречи. Среди всевозможных встреч и разлук хоть раз в жизни случается то, что не назовешь иначе как встречей, ниспосланной Богом. Но как велик риск, что подобная встреча ни к чему не приведет, человек постигнет лишь потом - и тогда ему на мгновение становится страшно при мысли, а что если бы та встреча оказалась напрасной ...Ведь исход встречи зависит уже не от Бога, а от самих людей.
-  Помню когда-то мы были на ты, девушка мягко улыбнулась проигнорировав вопрос  и уже не сводила взгляда лучистых глаз  с  лица  Хадсона. Ева старалась не показывать как сильно она удивлена тому каким стал маленький мальчик. Люди зачастую становятся не такими, какими, казалось бы, должны быть. Где та лучезарность взгляда и насмешливые вздернутые вверх губы?
Хотела ли бы я, чтобы он мне что-нибудь сказал? Что-нибудь романтичное ? Я бы не ждала ничего важного, или забавного, или просто осмысленного - мне надо было б, чтобы он всего лишь произнес несколько слов, выполнил свою часть того обмена банальностями, в который со временем превращаются все разговоры. В цепочку пустых фраз, которые заполняют тишину, хотя сами по себе  ничем не лучше молчания. Скорлупки от слов. Нас же все таки что-то связывало, пускай и не долго. Наверно Марк назвал бы это пагубным влиянием бульварных романов, он всегда находил меня слишком  сентиментальной.
« Если бы все, что кажется любовью, на самом деле и являлось любовью, боже мой, наш мир был бы другим, он был бы лучше, и даже за самыми черными кошмарами приходили бы дни нестерпимого счастья.», именно эти слова так часто звучали в речах Бессмертника, и Ян надеялась что это просто такая присказка, а не прямое к ней обращение.
Внезапно Художница вспомнила о книге и решила уже было убрать ее в сумку и выяснить потом, какую же тайну она скрывает, но поддавшись детскому хвастовству протянула книгу Хадсону.
- Смотри что я нашла, занятная вещица , не правда-ли?

<==Мост через речку Глотку
Вел скользила по улице, размышляя, как ей попасть домой. Действовать нужно было быстро. Можно конечно вновь предстать пред светлы очи забавника Томаса, но торопить события было не в правилах женщины, всё должно было идти своим чередом. Миташ поравнялась с серым домом и ойкнула, мелкий камушек заскочил ей в туфельку, и женщина прислонилась к стене, что бы удалить помеху.  Она упиралась спиной в шершавую поверхность и снимала туфлю, как ей пришлось прижаться к дому - из-за угла показалась какая-то тень. Тонкое лезвие сверкнуло в свете ещё не погасших фонарей и исчезло между пальцами. Женщина напряглась, словно пружина. Показалась фигурка девушки и Велери немного расслабилась и тут же удовлетворённо улыбнулась, где можно выйти, там можно и войти. Она, вжавшись в тень дома, дождалась, когда озирающаяся девушка отойдёт подальше и быстро скользнула в проход между домами. Путь был найден. Дорога до дома была не долгой, правда ей один раз попался странного вида человек, весь замотанный в тряпки стонущий и шедший так, словно его ударили в живот. Женщине пришлось нырнуть в закоулок, что бы загадочный прохожий ненароком не приметил её, меньше всего ей нужны были неожиданные встречи. Ещё пара закоулков и показалась крыша её родного дома. Миташ беспрепятственно вошла в двери и, наконец, выдохнула спокойно.
===>Дом Векшиных===>

Отредактировано Veleri Mitash (2011-06-19 11:55:24)

Девушка сидела у окна и с унынием смотрела на пустынные улицы Города. Червонную крайне раздражало то, что она не могла высунуть нос за двери "Верб".
-Ах, как же мне хотелось бы сейчас оказаться в этом прелестном заведении! - сказала она, отвернувшись от окна к своему любимому зеркалу. Если жизнь за стеклом окна могла быстро наскучить Анне, то самолюбование - никогда.
-Замечательные местные украшения, дорогой кофе из богатых западных провинций, твириновая водка... Боже, как же хочется напиться!- воскликнула она, бережно расчесывая гребнем светлые локоны. -И что же? Торчу в этом доме взаперти, как принцесса в заколдованном замке...
Девушка жеманно засмеялась, явно довольная своим сравнением. Гребень осторожно лег в шкатулку, и пальцы, сверкая ярко-алыми налакированными ногтями, потянулись к вазочке с орешками. Если бы не привычка запасаться всем необходимым - пришлось бы мне туго!- мысленно посетовала Червонная. Впрочем, выйти-то было можно - кто же запретит? Но было чувство, перед которым неудовольствие от привязанности к дому было подобно воробью, присевшему рядом с одним из местных исполинских быков.
Чувство страха. Страха смерти, страха болезни и страха перед прошлым, который радостно принял своих собратьев, чем ужасно досаждал хозяйке "Верб". Впрочем, об этом Анна уже не думала.
Томный взгляд пересёк пространство комнаты и уткнулся в котёнка, жмурящегося под креслом. Глаза приобрели странное выражение: в них было видно какое-то злобное возбуждение, мелкое, "хорьковое". От этого красивое и даже несколько кукольное лицо Ангел изменилось, став хищным и жестоким. Звякнули стенки вазочки, и кружевной платок с завёрнутым в него орешком полетел в спящее животное.
Бряк!
Котёнок испуганно вскочил, кинувшись бежать, и Анна рассмеялась, хлопая в ладоши. Эти милые крошки-зверюшки никогда не задерживались у неё надолго: постоянно терялись или убегали. Девушка вздохнула. Ну и чего им не живется тут? Тепло, сытно,- вновь посетовала она на нелегкую жизнь и вдруг опять манерно засмеялась.
Настроение определенно менялось к лучшему.

Анна вздрогнула, и ее рука напуганной змеей кинулась к одной из острых шпилек на столе.
-Т-ты, т-т-ты кто?!- звонкий и мягкий голос, льющийся, словно из музыкальной шкатулки, вдруг захрипел, завизжал, как пластинка граммофона, на которую неловко села игла. Стал другим.
Чужим.
Боже, Боже, Боже! Червонная лихорадочно осматривала незваную гостью и истерика начала медленно гаснуть. Перед ней стояла обычная девочка-подросток. Невысокая, худенькая, закутанная в одежду, явно бывшую ей не по размеру, она внимательно разглядывала Ангел, и было в этом взгляде что-то такое, что заставило пальцы отпустить шпильку.
-И что тебе нужно?- уже прежним тоном спросила Анна, с высокомерным видом оправляя манжеты рукавов. Я никого не ждала. Тебя кто-то послал ко мне?
Несносная особа, как она могла так меня напугать? Проклятие, чуть сердце из груди не выпрыгнуло!- мысленно жаловалась хозяйка дома сама себе, потянувшись за орешком. И что это за вид? Никакого вкуса, никакого чувства красоты! Какие-то тряпки... или это шарфик? Кошмар, кошмар! Может, подарить ей маленькую косметичку? Она как раз мне ни к чему... бесполезный сувенирчик! Сладкое лакомство хрустнуло на зубах, пока мысли Червонной уходили все дальше от пугающих и раздражающих тем.
-Ну что же ты молчишь? Или залюбовалась на меня, а?- засмеялась Ангел.

Душа Анны вновь пела. Лесть это была, или девчонка говорила правду - Ангел было все равно. Она услышала нужные и любимые ей слова и была довольна. Красота была для неё самой тонкой и звонкой струной. Самой желанной. Даже деньги она любила меньше.
Но подозрительность никуда не исчезла. Нежданная посетительница настораживала ее.
-Клара-Клара... как будто что-то знакомое. Нет, нет, быть того не может. Не знаю. Не слышала. Неужто у Сабуровой появилась ставленница? Откуда? Ведь эта волчица бездетна... что-то происходит, что-то важное,- лихорадочно думала Червонная, нервно постукивая ноготками по столу.
-А у тебя есть вкус, девочка. Я люблю людей со вкусом. Может быть, мы с тобой даже подружимся,- протянула она, мысленно успокаивая саму себя. В конце концов, беседа все расставит по местам. Пальцы вновь посетили хрустальную вазочку со сладостями.
-Значит, Клара? А меня зовут Анна, Анна Ангел. Но, так и быть, ты можешь звать меня просто Анной,- мягко промурлыкала женщина, поудобнее располагаясь в кресле. Чего ты хочешь? Катерина попросила тебя что-то передать мне? Ну же, говори скорее!- воскликнула Анна, внимательно глядя на свою гостью. Ожидание томило ее.
И даже пугало.

Анна вздрогнула.
-Еще бы не знать... Боже мой, какой кошмар здесь творится! Я хотела спокойной жизни, уезжая сюда от тех, кто преследует инакомыслящих, а что я получила в итоге? Что, что, что?! Из огня да в полымя!- воскликнула Червонная, взмахивая рукой. Все le stress, мучившие Ангел, все напряжения, которые пришлось ей пережить за прошедшее время - всё отразилось в этом нервном жесте.
Она еще спрашивает! Да со смерти Исидора и Симона только и вестей, как об этой проклятой чуме! Всюду эти гадкие прокаженные в своих тряпках, всюду грязь и крысы!- думала Анна, бледнея. Крыс она не любила, терпеть не могла. Крыс она боялась - именно поэтому в доме нашлось место кошкам.
Но смерти женщина боялась больше.
-И чего же хочет от меня госпожа Сабурова?- резко спросила Червонная. Страх распалял в ней злость, от которой голос вновь становился грубым и чужим, полностью, абсолютно не сочетающимся с внешностью Ангел. Впрочем, продолжалась эта странная метаморфоза недолго. Бледность спала с щек, вновь уступая место какому-то всепоглощающему кукольному румянцу.
-И пожалуйста, присаживайся, Клара,- мягко сказала Анна, поправляя сбившийся локон.

-В... я жила в Центре,- медленно сказала Анна, вновь чуть бледнея. Метрополия, Столица. Прекрасное место, прекрасное. Впрочем, это неважно, Клара,- быстро добавила Ангел. В нервных пальцах закрутился большой и красиво украшенный гребень, сверкающий в свете опасными железными зубьями.
Боже, как я не люблю незваных гостей,- устало подумала Червонная. То ли было бы, если бы пришел кто-нибудь приятный, кого хотелось бы увидеть. Но эта девчонка... нет и нет, она мне не нравится! Чего ей нужно? Почему она так подозрительна мне? Гребень лег на волосы женщины, и мысли постепенно начали успокаиваться, обретая подобие порядка. Ангел тряхнула головой и подняла взгляд к лицу девушки, сидящей напротив неё.
-Откуда же мне знать, дорогая? То все кричали, что это вода грязна и вредна, то ловили какую-то ужасную женщину, которая на самом деле злой степной дух. Я даже наружу показаться почти не смею, откуда же мне знать, откуда чума взялась? Не лучше ли спросить этого важного господина из Столицы - бакалавра Данковского? Кому, как ни ему, знать, где родились зловредные микробы!
Анна отложила расческу в сторону и сложила руки на груди, поджав губы.
-Или Катерина подозревает меня в чем-то? Так мне отплатили за мою дружбу - клеветой и наветами? Что же ты молчишь, девочка?

"С чего бы Катерине интересоваться моей осведомленностью насчет болезни? Неужели Сабуровы меня в чем-то подозревают? Это все из-за слухов насчет меня! Проклятые злые языки! Пустые головы! Им бы лишь бы чей-то крови испить!" - подумала Анна, и на ее лице промелькнуло мученическое выражение. - "А что если сам Сабуров начал охоту на ведьм? Ищет причину, чтобы избавиться от меня? Стоит быть с этой посланницей повежливей..."

- Какая жалость, что я вряд ли могу тебе помочь, девочка. Болезнь стала для меня такой же роковой неожиданностью, как и для других жителей Города... Ах, какая же я рассеянная! Веду себя вопреки всякому гостеприимству. Угощайся, милая... Клара, так?, - Анна, изобразив самую доброжелательную улыбку, на которую была способна, протянула девочке вазочку со сладостями. - Что же до бакалавра - я не имела чести быть знакомой с ним лично. Но до меня доходили сведения, что он занимается борьбой с болезнью. Одно только не укладывается в моей голове - как Катерина могла допустить, чтобы такая хрупкая и беззащитная девочка разгуливала по Городу, невероятно опасному в эти страшные дни, надеясь выяснить то, что пока не удалось даже столичным умам. Ну же, поведай о себе. Не желаешь ли ты чего-нибудь?

<<Кожевенный. Улица.
Здесь даже пахло по другому. Нет, терпкие запахи степи по прежнему витали в воздухе, но что-то ещё растворяло их, создавая какую-то устрашающую мешанину. Воздух казался гуще, вот-вот коснёшься его, если попытаешься схватить. Болька даже сначала не понял, что это это всё взаправду. Ведь вот, ещё секунду назад они были по ту сторону стены, где всё было совершенно по другому. Стало не по себе. Парнишка внимательно разглядывал всё подряд. Что-то было не так. Дома, ну конечно же дома! Стены некоторых украшали какие-то бурые пятна. Выглядели они паршиво. Будто это расплавленный жир смешали с кровью и грязью.
-У-у-у, дрянь какая, - прошептал, поморщившись, мальчуган, указывая товарищу на одно из пятен, - как думаешь, это Шабнак по стенкам ползала?
Заметив, что его спутник присел, Самойлов тоже опустился на колени, мысленно отругав себя за то, что не думая о безопасности, начал пялиться по сторонам. "Ты ещё рот пошире бы разинул, ага."
- Если заметят, скажем, что мы тут друга ищем, потеряли, что он в квартал этот пошёл, а мы и за ним. Не оставаться же там, верно?
Болеслав ошарашенно посмотрел на Спичку. "У-у-у, чертяка! И как прознал? И ведь всё выжидал, не говорил ничего.." двоедушник вдруг решил, что пострел с самого начала всё знал, но после, услышав его следующий вопрос, с облегчением выдохнул. Слишком нелогично было бы спрашивать, зная заранее ответ. Почесав грязным ногтем кончик носа, Болька приглушённо ответил:
- Да так.. Знаешь, вот у одного моего знакомого, ну ты то его точно не знаешь, так вот, у него на всем свете есть только сестра. И вот если она вдруг потеряется, или же беда с ней приключится, этот мой знакомый куда угодно за ней пойдёт, да только из беды непременно выручит. - Малек тайком взглянул на Спичку, да тут же отвёл взгляд - ни дай бог встретится глазами с ним! После, немного сомневаясь, всё же спросил:
- А ты бы вот как относился к такому человеку? Ну который вообще ничего не боится, сильный и хороший, но при этом очень любит сестру.. Ну.. она же девчонка, негоже так от женщины зависеть, если ты настоящий мужчина.. Вот ты мужчина? -Самойлов внимательно посмотрел на Спичку, ожидая ответов на свои вопросы. Раньше он не общался так открыто с этим парнишкой и ему было интересно узнавать о нём всё новое.

Густой воздух окутал его, был везде. Казалось, что выйди он из этого квартала, в носу всё равно будет этот запах, а на языке привкус. Он чувствовал, как вязкие ароматы медленно проникают под кофты, забираются под рубашку и касаются горячей кожи. Застревают в волосах и грозятся остаться там надолго. Болька даже головой тряхнул, чтоб помешать противному воздуху. Неимоверно хотелось убраться от сюда, ведь здесь было опасно. Пёсеголовец чувствовал это каждой клеточкой своего тела, пятками, если хотите. Но он не собирался убегать, трусливо поджав хвост. И кажется, причины этому объяснять не стоит, ведь они настолько очевидны.
Спичка тянул с ответом, и в этой тишине Болеслав мог поклясться, что слышит, как растут его волосы. "Он, верно, подбирает слова, чтоб помягче намекнуть, что я балбес."- отчаялся Самойлов, но буквально тут же, будто бы прочитав мысли мальчёнки, пострел ответил на вопрос и Болька даже выдохнул от облегчения. На лице засияла довольная улыбка, как если бы его заслуженно похвалили. Ведь малёк-то всегда знал, что он хороший, а что там всякие пустомелят - дело второстепенное. Ну и что, что сам он часто в этом сомневался и редко кому рассказывал как любил свою Милену. Ну и что, что часто  ершился с девушкой, лишь бы никто не догадался, как она дорога для него. Ведь сами Самойловы знали, как дела обстоят на самом деле.
- Получилось, говоришь? Ну, тогда и у меня получится, что я, хуже какого-то месяца? - пробубнил куда-то в сторону мальчик.  И после, спохватившись что Спичка мог его услышать, поспешил перевести тему, - слушай, ежели тут штаны просиживать, ничего доброго не выйдет. Пойдём, может, куда?
Болька задумался, а куда вообще могла пойти сестра. Она мало кого знала из этого района, да и никто особым дружелюбием к семейству не отличался, так что домашние посиделки можно было сразу отметать.. И что же остаётся? Кабак, да старая гостиница?
- Это, можно до пьяного дома дойти, может там кто всё толком объяснит? - Самойлов размял пальцы, так, что костяшки хрустнули.

- Не, на глаза сейчас лучше не попадаться никому, - возразил Спичка. - Заметят, за шиворот выволокут. Сюда взрослых даже никого не пускают, я видел, один всё пытался пробиться, руками махал, так его вытолкали тут же. Не знаю уж, зачем ему сюда понадобилось.
Мальчик весь содрогнулся. Сам же не задавался вопросом: а что же ему самому тут надо?
- Но до пьяного дома можно сходить, - согласился он. - Только заговаривать ни с кем не будем, без лишней необходимости.
Спичка ещё раз осмотрелся, составляя в голове кратчайший маршрут, затем решительно махнул рукой куда-то вправо.
- Вот здесь по стенке пройдём, потом вниз по лестнице. Там за заборами можно хорошо добраться, а не по улице. Не знаю, может патрульщики и стоят в каждом углу, да только не найдётся во всём городе столько людей, чтобы их в каждом закоулке поставить, которые я знаю, - гордо сказал проныра. И, пригнувшись, действительно начал медленно пробираться вдоль стены, то и дело осматриваясь по сторонам. Минутой раньше он ненадолго задумался над странным едва слышным бормотанием Больки. Скрывает он что-то... Но Спичка быстро забыл об этом, охваченный радостью. Пролез-таки в заражённый квартал!